379
ляется то большое значение, которое Фрейд придает раннему детству для будущей судьбы взрослого.
Таким образом, в период между ранними отношениями к матери и эдиповой ситуацией в значительной степени подготавливаются и закладываются последующие объектные отношения. В эдиповом комплексе «достигает кульминации инфантильная сексуальность, которая своим последействием оказывает решающее влияние на сексуальность взрослого человека. Перед каждым новорожденным встает задача преодолеть эдипов комплекс; кто с ней не справится, обречен на невроз» (V, 127, прим. 2). Это означает, что Фрейд понимает невроз как неполное или вообще несостоявшееся отделение от инцестуозных объектов любви. Сам же эдипов комплекс коренится в отношении к матери, поскольку к «выбору матери как объекта любви присоединяется... все то, чему придается столь большое значение под названием "эдипов комплекс"» (XI, 341).
Фрейдовский образ отношений между матерью и ребенком имеет, разумеется, весьма «романтическую» окраску. Также и его теория «счастливой любви», праобразом коей служит отношение к матери, напоминает романтические представления о воссоздании счастливого, но давно утраченного состояния. Недостаток адекватных аффективных, эмоциональных и социальных отношений в детстве —• причем здесь играет роль не только отношение к матери — может пагубно сказаться впоследствии на сексуальном поведении взрослого, которое нельзя вырывать из аффективно-эмоционального контекста (Spitz 1965; Bowlby 1951). Следует признать, «что всякое нарушение этих сложившихся в детстве отношений выражается в тяжелейших последствиях для сексуальной жизни после наступления зрелости...» (V, 130).
Указанный недостаток адекватных аффективных, эмоциональных и социальных отношений не обязательно должен выражаться в фактическом отсутствии одного или обоих родителей. Он может возникнуть также тогда, имеются оба родителя, но от них нет необходимой эмоциональной отдачи. Ее отсутствие может выражаться и в скрытой форме. Если отвержение ребенка происходит на более глубоком эмоциональном уровне, то одновременно на другом, более поверхностном уровне, с ним обращаются подчеркнуто ласково. Эта преувеличенная нежность может быть в таком случае выражением скрытой враждебности к ребенку. Праг и Харлоу (Prugh, Harlow 1962) говорят в этой связи о замаскированной эмоциональной депривации, которая может иметь место даже при внешне сохранных отношениях между родителями и ребенком.
Введя понятие нарциссизма (1914b), Фрейд дает понять, что последующий выбор объекта может происходить не только в соответствии с идеалом матери, то есть по «опорному типу». Этому типу выбора объекта Фрейд противопоставляет «нарциссический выбор объекта». При нарциссическом выборе объекта любят «строго говоря, только самого себя» (X, 155). При этом объект любви любят как раз за те черты, которые ценят в себе или в своем идеале. В опорном типе выбора объекта основным является то, что любят самого себя, тогда как при нарциссическом типе позволяют любить себя (см. статью X. Хензелера). Здесь остается открытым вопрос, следует ли понимать описанный Фрейдом выбор объекта по нарциссичес-кому типу как результат эмоциональной депривации — в явной или в скрытой форме — в детском возрасте.
Если при выборе объекта у взрослого человека роль праобраза выполняет прежде всего мать, а также прочие объектные отношения детства, то в этом предположении Фрейда снова обнаруживается уже обсуждавшаяся «регрессивная» черта, присущая сексуальности человека. Наряду с Фрейдом этот регрессивный компонент подчеркивался в первую очередь Ференци (Ferenczi 1922). Согласно Ференци, по-
380
ловой акт следует понимать как замену желания вернуться в утробу матери. Как уже говорилось, подобная мысль встречается и у Фрейда. Когда, однако, Фрейд говорит, что вагина выступает «наследником материнского тела» (XIII, 298), то это предположение в значительной степени представляет собой мужскую точку зрения на коитус. У Фрейда не говорится, в какой мере подобное предположение остается в силе для другой стороны, то есть женщины.
Фрейд теперь не исходит из того, что любые последующие гетеросексуальные объектные отношения фактически вновь достигают первоначального праобраза, то есть представляют собой полноценную замену существовавших некогда отношений между матерью и ребенком, «счастливую любовь». Он изображает — например, в своей работе «Введение в нарциссизм» (1914b) — взрослого человека скорее в смысле относительно закрытой психической системы. Установленные в процессе созревания границы Я противостоят трансценденции Я, представляющей собой предпосылку «счастливой любви». Психическую систему, характерную для взрослого, Фрейд описывает с помощью известного образа «протоплазматического организма», который приближается к объекту с помощью «выпускаемых им псевдоподий» (X, 141). Фрейд использует этот образ также и в более поздних своих сочинениях (1917, 1940). Тем самым он хочет показать, что либидо направляется на объект лишь в весьма ограниченной степени и при условии, что оно может быть вновь отведено в субъекта/Я. И только в случае влюбленности, как полагает Фрейд, граница между субъектом и объектом снова на время размывается. Это, однако, соответствует раннему инфантильному прототипу отношений между матерью и ребенком. Кроме того, размывание границ Я является, по Фрейду, признаком как влюбленности, так и глубоких психотических нарушений, соответствующих регрессии на ранние инфантильные стадии развития. Влюбленный, полагает Фрейд, ведет себя подобно психотику, поскольку он отрицает, что между Я и Ты существует граница, и поступает так, как будто Я и Ты одно и то же (1930). Здесь он, сам того не подозревая, смыкается с теорией Я Федерна.
Степень, с которой взрослый открывается объекту любви и с которой он может обратить свое либидо на постпубертатный объект, зависит, согласно Фрейду, от того, в какой мере он избавился от своих бессознательных фиксаций на инфантильных объектах, насколько вообще «подвижно» его либидо, то есть насколько оно способно к новым объектным катексисам. У невротика эта подвижность либидо значительно ограничена. Поэтому невротический выбор объекта характеризуется тем, что выбранный объект любви является в худшем смысле слова «эрзацем» первоначальных объектов любви, то есть исполняет исключительно функцию заменителя, тогда как в более глубоком смысле целью устремлений, как и прежде, являются инфантильные объекты (ср.: Freud 1910b, 1912a).
Таким образом, успешный выбор объекта после пубертата предполагает в значительной мере отделение от родителей. При этом перед подростком встает задача «отвлечь свое либидо от родителей и направить его на новые объекты вне семьи. При этом неизбежна некоторая печаль из-за потери прежних объектов» (А. Freud 1964, 81).
Отделение либидо от инфантильных объектов может быть по целому ряду причин затруднено или неудачно. Одну из таких причин можно усмотреть в неадекватной «сексуализации» ребенка. В этом случае один из родителей видит в ребенке эрзац-партнера. Фрейд еще раз углубляется в проблему выбора матерью сына в качестве эрзац-партнера. Соответствующая преждевременная и неадекватная сексуализация ребенка, которая может происходить совершенно бессознательно, является, по мнению Фрейда, типичной для неудачных браков: «Неудовлетворенная своим мужем, невротичная женщина чересчур нежна и чрезмерно тревожна
381
с ребенком, на которого она переносит свою потребность в любви и пробуждает в нем раннюю сексуальную зрелость. Плохое взаимопонимание между родителями возбуждает в таком случае эмоциональность ребенка, позволяя ему уже в этом нежном возрасте ощутить любовь, ненависть и ревность» (VII, 165). Из-за этой неадекватной эмоционализации и сексуализации значительно обостряются проблемы, связанные с эдиповым комплексом. Угроза фиксации либидо в этих условиях особенно велика.
Но и репрессивная сексуальная мораль, которая затрудняет или делает невозможными необходимые теперь подростку новые объектные отношения, препятствует отделению от родителей и усиливает последующую инцестуозную связь. Если после пубертата не могут быть установлены удовлетворительные объектные отношения, то возникает опасность, что регрессивным образом вновь будут катек-тированы инцестуозные объекты любви. Эту мысль Фрейд проводит уже в появившейся в 1908 году работе «"Культурная" половая мораль и современная нервозность» . Хотя Фрейд и касается сексуального подавления и вынужденного воздержания как таковых, тем не менее в качестве их существенного момента он выделяет навязчивую фиксацию на инцестуозных объектах. И без того, полагает Фрейд, «культуру» следует упрекнуть в том, что она в немалой степени затрудняет развитие зрелой психосексуальности. По мнению Фрейда, задержка развития и психический инфантилизм — именно в сексуальной сфере — в известной степени присущи всякому «культурному человеку».
В этой связи Фрейд отвергает и мастурбацию, если она слишком надолго затягивается после пубертатного возраста. При этом он выступает не против самоудовлетворения как такового или порой необходимого и допустимого «онанизма по нужде». Но если юноша или девушка после наступления пубертата долгое время продолжают заниматься мастурбацией, это не позволяет отказаться от инцестуозных объектов любви. Они вновь катектируются. При этом влечение одновременно отрывается от реальности и обращается к фантазии. «В положении вещей ничего не меняется, если движение (к выбору объекта — Б. Н.), не удавшееся в реальности, осуществляется теперь в фантазии, если в ведущих к онанистическому удовлетворению воображаемых ситуациях первоначальные сексуальные объекты заменяются посторонними. Благодаря этой замене фантазии становятся доступными сознанию, в реальном же распределении либидо прогресса не наступает. В результате может случиться так, что вся чувственность молодого человека окажется связанной в бессознательном с инцестуозными объектами, или, как мы можем также сказать, зафиксируется на бессознательных инцестуозных фантазиях» (VIII, 81—82).