Если структурная модель описывает отношения между Я, Оно и Сверх-Я, а предметом психологии Я является посредническая позиция Я между двумя последними, то Гартманн (см. статью Г. Ф. Вальдхорна в т. III) в указанной работе сразу делает акцент на отношении между Я и внешним миром, тогда как два других он считает заданными изначально и далее их не обсуждает. Отношение Я и внешнего мира он рассматривает с точки зрения приспособления. Приспособление означает при этом нечто большее, нежели процесс как аутопластической, так и аллопласти-ческой адаптации к окружению — помимо этого оно подразумевает принцип, согласно которому гармония между организмом и его окружением обеспечивается биологически (там же, 78). Этот принцип в качестве принципа реальности в широком смысле Гартманн противопоставляет фрейдовскому принципу реальности как более узкому и включает в него также принцип удовольствия и все устройства и процессы, которые без явно выраженного намерения индивида служат его сохранению или сохранению вида (пример: сильный нарциссический катексис пениса из-за его важности для сохранения вида; по Ференци).
Тем самым Гартманн расширяет специфически психоаналитическую территорию судеб конфликта, включив новое измерение, которое можно назвать чуть ли не телеологическим, — предназначение, а именно не только предназначение с позиций индивида, но и всеобъемлющего Общего. Предметом исследования становится теперь не только генез, но и в первую очередь функция определенного защитного механизма, черты характера или определенного способа поведения. Гартманн выступает не меньше чем за «расширение аналитической теории развития Я» (там же, 76). Это расширение относится прежде всего к включению Гартман-ном так называемых бесконфликтных сфер Я: если Фрейд в работе «Я и Оно» исходил из того, что Я образуется из Оно и в некотором роде должно отвоевывать у него территорию, то Гартманн указывает, что человек уже с самого рождения оснащен биологически и это биологическое оснащение не зависит от влечений и служит приспособлению, которое также относительно независимо от судеб отношений развивается в процессе биологического созревания; речь, в частности, идет о восприятии, моторике, памяти, функциях контроля и координации и, кроме того, всем том, что называют общей одаренностью. Эти первично автономные аппараты Я, если только они вторично не вовлечены в конфликты, с одной стороны, сексуализируются, а, с другой стороны, функции, первично возникающие из конфликтов влечений, в ходе развития приобретают определенную от них самостоятельность, принадлежат к бесконфликтным сферам и образуют отныне важную часть психологии Я.
«Мы познакомились с Я в его защитной деятельности... однако есть вопросы — и, пожалуй, нелишним будет подчеркнуть, что речь идет о вопросах, выросших на почве анализа, — которые близки нам при изучении и других функций Я и другого аспекта деятельности Я. Развитие Я можно описать теми конфликтами, которые необходимо разрешить в борьбе с Оно и Сверх-Я; можно также включить конфликты с внешним миром и, таким образом, проследить за ним в его борьбе на три фронта. Подобно тому — если позволительно такое сравнение, — как описывая страну, нацию, государство, указывают границы и рассказывают о военных осложнениях с соседними народами и государствами... предметом [рассмотрения] можно сделать также мирное развитие населения, его экономику, его социальную структуру, его правительство и т.д., а также мирную приграничную жизнь» (там же, 68).
454
То, что Гартманн перечисляет здесь в образе мирного развития населения, есть «круг проблем автономного развития Я, структурного и рангового упорядочивания функций Я, организации центрального управления, самосохранения и т.д. и их отношения к понятиям приспособления и душевного здоровья» (там же, 133), который в этой работе Гартманн провозглашает исследовательской программой. Для этой Я-психологии нормы основными категориями становятся такие понятия, как функция Я, сила Я, слабость Я, ограничение Я (там же, 71). Нетрудно заметить, что данная система свойств расчищает путь дифференциальной психологии и характерологии, а подходы с позиции достижения, приспособления и нормального функционирования должны, согласно провозглашенной Гартманном цели, сделать психоанализ гораздо более плодотворным для педагогики и социологии. Из диаспоры парадоксов и скандалов психоанализ тем самым вступил в более миролюбивую область академической науки и понимания человека со стороны здоровья.
ВКЛАД ПАУЛЯ ФЕДЕРНА
За пятнадцать лет, прошедших с появления «Я и Оно» до смерти Фрейда, Фрейд ни разу не подверг ревизии структурную теорию в качестве остова метапси-хологии; тем не менее некоторые модификации, произведенные без прямого на то указания, свидетельствуют, что предшествующий подход, а именно понимание Я на основе его дифференциации из единства Я и объекта, не утратил своей силы. Уже в работе «Торможение, симптом и страх» (1926) Я вновь скорее описывается с точки зрения его идентичности Оно, нежели их противоречия (то есть как субъект) (XIV, 124). При попытке создать новую теорию страха с позиции психологии Я образуется ряд, начинающийся со страха рождения как ситуации отделения, продолжающийся страхом потери любви как психического отделения и заканчивающийся страхом кастрации, где место страха отделения от объекта занял страх увечья, то есть утраты части самого себя (см. статью о страхе Д. Айке в этом томе). При обсуждении отношений между страхом, болью и печалью в конце концов становится ясным, сколь принципиально одинаково структурированы боль, причиняемая собственным телом, и боль из-за любимого объекта.
В своем сочинении «Недовольство культурой» (1930) Фрейд полемизирует по поводу описанного Роменом Ролланом океанического чувства связанности с внешним миром и пытается вывести его генетически. При этом он исходит из обычного впечатления о несомненном отличии собственного Я от внешнего мира, чтобы указать на состояния, где эта несомненность отсутствует, и делает вывод: «Следовательно, чувство Я тоже подвержено нарушениям, а границы Я не постоянны» (XIV, 424).
Затем он рассматривает уже описанным выше образом развитие Я и завершает изложение так:
«Первоначально Я включает в себя все, но затем отделяет от себя внешний мир. Наше нынешнее чувство Я является, стало быть, лишь жалким остатком гораздо более обширного, пожалуй, даже всеобъемлющего чувства, которое и соответствовало внутренней связанности Я с внешним миром» (XIV, 425).
Терминология и способ изложения полностью соответствуют здесь образу мыслей Федерна, на которого Фрейд и ссылается.
Федерн 4 разрабатывает собственную психологию Я, по сути, на двух методах: во-первых, на принципиально долгое время пренебрегавшемся (поскольку речь шла о доказательстве бессознательных феноменов) методе самонаблюдения, во-
455
вторых, на анализе некоторых аномальных состояний Я, прежде всего чувств отчужденности или состояний деперсонализации, и наконец — здесь первый и второй методы совпадают, — на анализе сновидений, пробуждения и засыпания.
Основываясь на первом подходе, интроспекции, Федерн постоянно подчеркивает, что Я представляет собой не мыслительную конструкцию, метапсихологическое понятие, а эмоциональную, живую и переживаемую реальность. «"Чувство Я" можно описать как чувство душевной и телесной связанности в смысле времени и содержания, причем эту связанность следует понимать как непрерывное или как восстановленное единство» (Federn 1926, 29). При этом Федерн намеренно выбирает более широкий в сравнении с понятием «сознание Я» термин «чувство Я»: «Самопереживание Я не исчерпывается знанием и сознанием указанных выше качеств единства Я, но содержит также чувственное переживание., самое простое и вместе с тем самое всеобъемлющее состояние, вызываемое собственным бытием в существующей личности, даже если внешнего или внутреннего раздражителя не имеется» (Federn 1932, 60—61). Это чувство связанности и непрерывности Федерн выводит из метапсихологического тезиса, согласно которому Я представляет собой единство или общность константных катексисов (ср.: Freud 1895; Loch 1971); более того, он рассматривает это чувство как прямое доказательство его очевидности. По отношению к сознанию Я определяется как носитель и предмет сознания; континуальность катексисов распространяется, однако, прежде всего на предсознательное, поскольку эта непрерывность определяется не только актуальным наличием содержаний и функций, но и потенциальным; бессознательное, если говорить о его отношении к Я, состоит, согласно Федерну, из утраченных и вытесненных прежних состояний Я, образующих важнейший предмет анализа сопротивления в процессе психоаналитического лечения — это согласуется с фрейдовской формулировкой, что именно инфантильное Я в силу своей неразвитости вынуждено реагировать на притязания влечений вытеснением. И все же главным метапсихо-логическим тезисом Федерна является: «Распространение составляющей Я катектиро-ванности меняется; те или иные ее границы являются границами Я (курсив Г. Я.) и как таковые осознаются (Federn 1934, 88).
Понятие границ Я было введено Федерном после исследования состояний отчужденности. Фрейд в своей теории и вслед за ним Нунберг отстаивали тезис, что чувство отчужденности возникает в результате оттока объектного либидо в Я. В противоположность этому Федерн утверждает, что при переживании отчужденности интерес к объектам вполне может оставаться, что восприятие является сохранным и что не пропадает ничего, кроме привычной реальности и жизненности впечатлений, чувства действительности, которого невозможно достичь испытанием реальности. Эту специфическую утрату Федерн объясняет тем, что при сохранившемся объектном либидо и сохранности всех известных функций органов чувств воспринимающее, обращенное на себя Я словно мертвеет, то есть становится не-катектированным в том месте, где оно должно встретиться с данным объектом. Возможность такой утраты и привела Федерна к выводу, что в случае нормального переживания Я в целом и в отдельности должно быть в этих местах катектирова-но. «Там, где есть отчуждение, в нормальной структуре Я имеет место нарцисси-ческий катексис» (Federn 1927, 51). Границы Я имеют отношение тут не только к разграничению Я и внешнего мира, как это можно было бы предположить из вышесказанного, но и к функциям Я, например к мышлению, памяти, желаниям, чувствам. Как раз одно из таких наблюдений, а именно, что многие чувства могут переживаться деперсонализированно, как непроизвольные или нереальные, но страх — никогда, и позволило Федерну выделить разные границы Я, то есть отделить периферическое Я от, так сказать, ядра Я, или центрального Я, хотя этому последнему Я он и не уделяет в своих исследованиях так много внимания, как первому.