400
лом, являются психическая импотенция и неспособность любить, или — в менее выраженной форме — снижение способности к любви. Таким образом, связывание влечений, которого требует культура, может подчас приводить к значительному ограничению эмоциональности. Сам Фрейд описывает эту проблему, но не предлагает ее решения.
ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Фрейдовскую концепцию сексуальности сравнительно легко очертить в негативном аспекте: она не опирается исключительно на те факторы, которые связаны с различием полов, генитальностью и продолжением рода. И наоборот, дать ей позитивное определение сложнее.
Фрейдовская концепция сексуальности связана с гипотезой о специфической психической энергии — либидо — и с концепций «бессознательного». В постулат о бессознательном входят инфантильные, архаические, доисторические и анималистические определения. Сфера Оно, репрезентирующая страсти и аффекты человека, представляет собой ту область психической личности, которая коренным образом детерминирует сексуальность человека.
Сексуальность, по Фрейду, участвует во всех душевных побуждениях. Она содействует формированию личности и развитию характера. Она задействована во всех социальных отношениях, даже если эти отношения не носят эксплицитно сексуального характера.
Таким образом, значение взглядов Фрейда на сексуальную жизнь человека для психоаналитической теории едва ли можно переоценить. Без фрейдовского определения сексуальности понять важнейшие психоаналитические концепции невозможно.
При этом в трудах Фрейда сексуальность лишь в относительно малой степени определяется через эксплицитное сексуальное поведение. Фрейдовское понятие сексуальности можно по достоинству оценить, сравнив его с теми взглядами на проблемы пола, которые типичны для добуржуазного общества. Согласно этим взглядам, сексуальность человека характеризуется прежде всего отношением к трансцендентному; она коренится в области, которая менее доступна рациуму, но в значительной мере раскрывается в религиозном культе.
Значение, придаваемое Фрейдом сексуальности, заметно теряется в глубинной психологии, разработанной после Фрейда. Так, например, сам Фрейд объяснял отход Юнга от его учения тем, что Юнг не был готов признать сексуальную основу эдипова комплекса и тем самым значение инцестуозного выбора объекта. Юнг признавал сексуальное значение семейного комплекса скорее лишь в переносном, символическом смысле (Freud 1914a). Тем самым Юнг оградил этические и религиозные отправления человека от оскорбительных упреков в том, что они идут от «наипошлейших» инстинктов человека. По этому поводу Фрейд замечает: «В действительности в симфонии мирового события были услышаны несколько культурных обертонов и не была услышана исполинская мелодия влечений» (X, 108).
Общим для неоаналитических школ (см. статьи В. Цандера и Э. Цандер, а также Г. Хржановски в т. III) является ограничение значения сексуальности — прежде всего в отношении этиологии неврозов — и вместе с тем также в значительной мере отказ от гипотезы Фрейда о бессознательном, перенимая позицию по этому последнему пункту у Юнга. Но и в развитии самого психоанализа также произошел во многом отход от психологии бессознательного в сторону психологии Я (см. статьи Г. Яппе в этом томе и Г. Ф. Вальдхорна в т. III). Но если рассматри-
401
вать бессознательное и сексуальность с точки зрения Я, то —■ как уже отмечал Фрейд, критикуя положения Адлера (Freud 1914a), — в отношении выдвинутых теорий с легкостью можно оказаться в опасности подвергнуть их «вторичной переработке», аналогичной той, что происходит при образовании сновидений.
Наиболее важный вклад в психоаналитическое исследование сексуальности наряду с Фрейдом внес его ученик В. Райх (см. статью В. Бюнтига в т. III). Райх попытался создать собственную теорию оргазма, показал значение сексуальности в развитии характера и соотнес свои сексуально-политические представления с теорией исторического материализма. Прежде чем он в конечном счете чуть ли не мистическим образом связал в теории оргона сексуальность с пронизывающей космос энергией жизни, Райх в своих рассуждениях исходил целиком из практики. Он обсуждал вопросы сексуальности не только с психологической точки зрения, как это в основном делал Фрейд, но и указал, что такие факторы, как жилищные проблемы, аборты, неудовлетворительное социальное обеспечение, отсутствие противозачаточных средств, проституция и т.д. играют решающую роль в возникновении «сексуальной убогости». Райх некоторое время принадлежал к движению сексуальных реформ, которое в двадцатые годы нашего столетия окончательно получило признание. Наиболее значительным выражением этих реформаторских устремлений можно считать созданную по инициативе Магнуса Хиршфельда «Всемирную лигу сексуальных реформ», которая с 1920 по 1930 годы провела конгрессы в Копенгагене, Лондоне и Вене.
Фрейд, напротив, держался в стороне от дискуссии по практическим вопросам проблемы сексуальности, если не считать его призыва к просвещению детей или, пожалуй, общей критики буржуазной половой морали, которую он направлял прежде всего против воздержания, навязываемого подросткам и холостякам. Фрейд не обращал также внимания на существовавшее еще с XIX века движение за права женщин (ср.: Merfeld 1972), которое ратовало за равноправие женщины, в особенности в сексуальной сфере, и увязывало эти темы — в своем социалистически ориентированном крыле — с экономическим угнетением женщины. Таким образом, подход Фрейда к проблеме сексуальности следует понимать, по сути, как чисто психологический.
Если Фрейд разоблачал разделение чувственного и нежного, разграничение эксплицитной сексуальности и «любви» как характерное проявление культурного развития, то Райк, например, считал это разделение прямо-таки антропологическим фактом: «Различия между любовью и сексуальностью столь принципиальны, что утверждение психоаналитиков, будто бы оба они имеют один и тот же источник и один и тот же характер, является весьма неправдоподобным. Эти различия увидеть проще всего, если сопоставить оба эти явления в их чистой форме. Несколько примеров: любовь — это эмоциональное, сильное желание, творение личной фантазии. В сексуальности налицо инстинктивное стремление освободиться от телесного напряжения; в любви налицо потребность освободиться от собственной недостаточности. В первом случае человек ищет телесного освобождения, во втором — стремится к счастью. В первом случае речь идет о выборе тела, во втором — о выборе личности» (Reik 1950, 24) .
Фрейд же в своих трудах старался объяснить это внешнее несовпадение сексуальности и любви с помощью комплексной теоретической модели и — если интерпретировать Фрейда экстенсивно — развенчать его как выражение репрессивной сексуальной морали и лежащей в ее основе культурной реальности. В приведенной цитате Райка сексуальность, напротив, рассматривается исключительно с соматической точки зрения, тогда как любовь неизбежно одухотворяется и романтизируется, как раз, пожалуй, именно из-за такой односторонней соматической ориентации.
402
Взгляды Райка на сексуальность напоминают «психогидравлическую модель», . согласно которой инстинктивные импульсы должны быть отведены, ибо в противном случае они ведут к возрастанию напряжения. Эта модель была также характерна для ранних фрейдовских теорий и начальной стадии разработки психоаналитических концептов. Однако одним из больших достижений Фрейда является то, что он попытался заменить эту модель более сложными и связать эксплицитную сексуальность с прочими аффективно-эмоциональными явлениями. Понятием психосексуальность Фрейд попытался устранить отрыв сексуальности от любви.
Нельзя утверждать, что такое понимание сексуальности утвердилось в соответствующей научной литературе. С одной стороны, взгляды Фрейда — и это, пожалуй, связано с самим предметом исследования — слишком мало «научны», то есть отчасти они не поддаются строгой методической проверке. С другой стороны, сама «реальность», общественное развитие, противоречит ряду отстаиваемых Фрейдом воззрений. В ходе сексуального «освобождения», начавшегося в конце XIX века, произошло в значительной мере обособление сексуальности, что гораздо больше соответствует концепции сексуальности Райка, нежели фрейдовской.
Согласно Маркузе (Marcuse 1957), в западном индустриальном обществе намечаются следующие тенденции (ср. также: Schelsky 1955):
— сексуальность в значительной степени синхронизировалась с «принуждением к результату»; здесь следует упомянуть, например, об «обязательности» оргазма;
— сексуальность стала потребительским товаром, общедоступным средством;
— произошел отказ от сублимации «неспособных окультуриться» влечений и компонентов влечений, из-за чего соответствующие инстинктивные побуждения были всего лишь функционализированы, но не восстановлены в своих первоначальных правах;
— сексуальность и далее остается оторванной от своего архаического базиса, а
присущая ей трансцендентность подавленной;
— и наконец, исходя из сомнительного идеала гигиены и здоровья, сексуальность понимается как форма не требующего большого труда релаксационного упражнения.
Но если сексуальность можно таким образом изолировать и вычленить из прочего эмоционального контекста, то неизбежно утрачиваются все те признаки, побудившие Фрейда видеть в ней нечто в значительной степени противоречащее культуре, то есть общественной реальности, понимать ее как угрожающую, уничтожающую границы индивида силу. «Освобожденная» подобным образом сексуальность теряет в результате то самое важное предназначение, которое, согласно Фрейду, присуще ей изначально. Но вместе с тем она и не приобретает тех свойств, которые Фрейд объединил в понятии эроса. Не имеющая поныне аналогов радикальность критики такого рода «прогресса» пронизывает, однако, все творчество Фрейда.